вся правда о прекариях арт-бизнеса
На Малой сцене Электротеатра, похожей на волшебную чёрную коробку уличного иллюзиониста XIX века, воцарился мирок из белого искусственного меха с длинным ворсом. Казалось, в нем не может произойти ничего плохого, но когда достоверно-едкий текст Павла Пряжко берет в работу циник Филипп Григорьян, летят клочки по закоулочкам. Встречайте, «Пушечное мясо».
«Пушечное мясо (в оригинале «food for powder» — «пища для пороха», в современном английском языке «cannon fodder» — «пушечный корм») — шекспировское выражение, обозначающее солдатскую массу, обреченную на бессмысленное уничтожение», — говорит Википедия.
Сегодня в больших городах обреченная масса — это солдаты искусства. Девушки, отдающие свои силы культурным институциям. Без права на достойную оплату, на уважение, на личное время и, в итоге, на творчество. Хотя именно возможностью творчества манит мир искусства.
Фотохудожница Алина, автор сложной организации и жесткий тролль в соцсети, ранее работала гардеробщицей в детском театре.
Что тогда было? Еще не все девушки были кураторками и рабами культурных институций, но процесс уже пошел. И сегодня, когда спектакль «Кариес капитализма» и подкаст «Горячая ультрасовременность» пытаются разбудить движение арт-работниц против эксплуатации, «Пушечное мясо» Григорьяна кажется одним из звеньев этой смысловой цепи. Но нет. Все слова были придуманы раньше: полуофисный, полуформальный язык, где каждое намерение проговаривается, чтобы не оскорбить. Перед тем, как обнять, надо описать, как именно обнимешь. Перед тем, как насладиться видом, надо обговорить с партнером, как именно будет происходить это наслаждение.
Вот только выражение «как бы» зря оставили в тексте.
Сейчас никто так не говорит и не пишет.
«Пушечное мясо — презрительное прозвище пехоты, полностью беспомощной перед более технологичными видами войск», — говорит Lurkmore.
Художница Алина и кураторка Марина пытаются быть жесткими. Они ведут словесные бои, одетые в броню партикулярного новояза. «Я имею достаточно опыта, чтобы понять вас сейчас». «Я понимаю, вы хотели бы оценить качество моего труда». Так говорят не люди, но машины для уничтожения достоинства. Неуважение и принижение заслуг (как других, так и собственных) — правило хорошего тона в обществе, которое еще 10 лет назад можно было назвать «арт-тусовкой». Сейчас вряд ли. В чашу искусств влилось столько молодой крови, а молодежь не говорит «тусовка», это устаревший жаргонизм.
Давайте назовем этот круг «сообществом», просто сообществом без «арт». Все мы давно работаем в сфере развлечений, зачастую развлекая строго себе подобных, ведь никому больше не нужны такие сложные развлечения. Кому нужны абстрактные фотографии Алины, якобы содержащие сюжеты, о которых надо рассказывать отдельно? И что тут является искусством: само фото или многословное описание того, что за ней стоит?
«Пушечное мясо — это солдаты, которые отправляются на бойню без шансов выжить — либо потому, что они новобранцы, либо потому, что им поручена очень важная задача.
Как и подобает солдатам, они выполняют приказ, и в ходе операции дохнут практически полностью, а у оставшихся чудом в живых формируется синдром выжившего», — говорит Posmotre.li.
Из трех девушек на сцене старшая по образу и по речи — кураторка Марина. Она уже осознанно работает за спасибо. Ее высокопарное «Не все измеряется деньгами для меня» — и есть синдром выжившего. Смотрите, салаги, как я в белом камзоле живу годами на одной гречке арта ради. Эшелоны, ежегодно прибывающие на станцию «искусство» из разных уголков нашей страны, полны волонтеров, помощников, ассистентов, младших редакторов, модераторов контента. За несколько лет от целого поезда может остаться парочка самых упоротых, с уже измененной личностью и названным выше синдромом.
Режиссер Филипп Григорьян говорит, что «Пушечное мясо» — история о женщинах, которые остались без мужчин и сбиваются в группки вокруг современного искусства. Юная зрительница, вышедшая со спектакля в восторге, была бы шокирована таким комментарием.
Она сказала бы: «Во-первых, у двух девушек из пьесы есть отцы, во-вторых, эти две влюблены друг в друга, а третья — просто арт-карьеристка, ей мужчина будет только мешать».
Этой девочке можно верить. Пряжко написал свой текст для нее, из девичьих сетевых дневников копируя графоманские словесные конструкции, нелепости, которыми изобилуют монологи героинь. Это правда жизни: когда девушки вдохновлены (а прекарии искусства всегда немного на взводе), они разговаривают монологами. Какой мужчина вынесет такое? Только отец да воображаемый парень, автор граффити «я тебя люблю», которое завтра закрасит таджик из «Жилищника».
Устав от откровенности, первой из рассказа уходит Алина — она видит, что ее работы в надежных руках. Это нормальное поведение художника, который встретил своего куратора.
Следующей исчезает Марина — ей омерзительны работы Алины, хоть она и понимает их значимость для мирового сообщества. Она уходит из профессии со словами: «Пусть количество энтропии в мире понижает кто-нибудь, кто не так устал».
Это нормальное поведение куратора, который больше не может.
На сцене остается работник галереи Оля, она никуда не может уйти, потому что открытие выставки завтра. Оля рассказывает очередную историю про то, как упала в обморок и разбила себе голову. Ее никто не останавливает. Все уже привыкли.
Тайны Парижа и тусовки Берлина
№43
Материал из газеты
«Арт-Париж» — первый в серии персональных гидов по музеям и художественным местаммировых столиц на русском языке
Милена Орлова
05.05.2016
Сегодня трудно удивить путеводителем: каждый музей имеет если не мобильное приложение, то сайт, а в Википедии легко найти биографию любого заметного художника. Но любителям искусства этого мало — им хочется знать «секретные места», получить рекомендации от экспертов, а главное, что уж тут скрывать, потешить свое самолюбие знатоков. Именно это желание попасть в круг «своих», избранных уловила Марина Добровинская, руководитель московских образовательных курсов при аукционном доме Phillips, жена известного адвоката и коллекционера Александра Добровинского, начав выпускать ограниченным тиражом арт-путеводители по художественным столицам мира.
Справка
Марина Добровинская
Издатель
Это эксклюзивная история. Тираж всего 500 экземпляров. Путеводитель дает право посетить ателье того художника, который сделал рисунки для него, и этот художник подпишет свои рисунки. Таким образом, книга становится арт-объектом. Может им стать. В каждом из 12 путеводителей будут работы одного из знаменитых художников. В брюссельском, например, это Вим Дельвуа, в лондонском — братья Чепмен, в берлинском — Феликс Шайнбергер. К венскому рисунки сделал Эрнст Фукс. К московскому — Владимир Дубосарский.
Еще…
Первым в серии стал Арт-Париж. Заполучив именной и номерной экземпляр, похожий на блокнот-молескин, я отправилась в Париж. Открыв черную книжицу, я обнаружила там настоящие оригинальные рисунки, проложенные папиросной бумагой. Целых шесть акварелек современной французской звезды Жан-Мишеля Отоньеля, автора того самого экстравагантного входа в парижское метро — в виде яркой беседки из гирлянд бус — неподалеку от Лувра.
Один из главных бонусов путеводителя — возможность попасть в закрытые для публики частные коллекции и другие места, отмеченные значком в виде черного ключика. Такие как фонд Custodia с архивом в 90 тыс. единиц хранения или ярмарка Paris Tableau — лучшие старые мастера. Воспользоваться этим преимуществом, к сожалению, не удалось: везде в таких местах о посещении надо договариваться заранее, послав по почте свой тайный шифр — номер путеводителя.
Из приветственного слова Луи-Антуана Пратта, профессора Школы Лувра и видного коллекционера, стало ясно, кому предназначен путеводитель. «Достаточно пройти по Большой галерее Лувра, чтобы сразу заметить этих светлоглазых и беззаботных красавиц, прибывших на своих „джетах“ из Москвы или Санкт-Петербурга». И в самом деле, в добавок к путеводителю желателен и личный шофер, дабы найти то или иное место только по адресу (метро, например, не указано, а обычные карты заменены QR-кодами). Но это ерунда по сравнению с тайнами Парижа, которые открывает эта книжка.
Тарханов А. Арт-Париж. М.: Путеводители Марины Добровинской, 2016. 210 с.
Ее автор Алексей Тарханов — известнейший журналист, несколько лет назад перебравшийся в Париж и писавший колонки из французской столицы и для The Art Newspaper Russia. Знакомые с его статьями вправе ждать от написанного им путеводителя еще одного бонуса — прекрасного русского, ироничного и местами даже снобистского, языка. И этот бонус есть! Про заново открытый музей Пабло Пикассо: «Отель Сале в Марэ — это парижский Форт-Нокс с золотым запасом Пикассо». Смелое сравнение в описании нового музейного здания Фонда Louis Vuitton в Булонском лесу: «Лично мне это напоминает счастье в детских комнатах IKEA». Кстати сказать, составители путеводителя позаботились и о тех, кто прибывает в Париж с детьми: целый раздел посвящен тому, куда с ними отправиться. Тут и про карусели, и про фуникулер на Монмартре, и про детские мастерские, например, в Центре Помпиду.
Особенно силен автор путеводителя в том, что касается не самых очевидных мест.
Так, я кусала локти, оттого что не удосужилась заранее подготовиться к посещению подруги, живущей на площади Пляс Пигаль. До вечеринки нам надо было убить час-другой, но, увидав вывеску «Музей романтической жизни», мы дружно отвернулись, решив, что это псевдоним еще одного оставшегося с прежних разгульных времен, прославивших этот район, секс-шопа. Но на самом деле это место оказалось, как пишет Алексей Тарханов, исторической «артистической коммуналкой, разве что без надписи на двери „Делакруа — звонить три раза, Жорж Санд — два“», плюс еще и реконструированной в 1980-е модным декоратором Жаком Гарсиа.
Помимо музеев и частных фондов, в полторы сотни пунктов путеводителя входят ярмарки и аукционные дома. Наконец-то непосвященным станет понятна французская система «комиссаров-призеров», угнездившихся в отеле Друо, так непохожая на британскую, и их конкурентов в лице Artсurial. Автор верно замечает, что многие люди стесняются заходить в галереи, лишая себя отдельного удовольствия.
Между тем именно в Париже галереи необычайно разнообразны, что и доказывает выборка: тут и старейшая Kraemer, основанная в 1875 году, и старые мастера у Эрве Аарона (Didier Aaron), и модернистская мебель, ар-нуво и ар-деко, фотография и современное искусство, абстракционисты и просто модные светские места, интернациональные гиганты вроде Ларри Гагосяна и чисто французские авторитеты, такие как Даниель Темплон, основавший, помимо галереи, популярнейший журнал Artpress. О галеристах рассказывается вся подноготная, которую только можно уложить в пару абзацев.
Уже на обратном пути в Москву, в самолете, вновь открыв арт-шпаргалку, я просто зачиталась: шикарные гостиницы, исторические рестораны, легендарные магазины, студии дизайнеров и дорогостоящих ремесленников, все больше и больше проникаясь особым парижским духом, который так хорошо чувствует автор. Причем здесь путеводитель? Это просто книжка про Париж и про то, как тут все устроено. Остается надеяться, что Марина Добровинская сжалится и выпустит общедоступный тираж.
Потому что такая книжка заслуживает не только номерных читателей.
Юлиана Бардолим: «В Берлине все, что становится очень известным, перестает быть интересным»
Автор путеводителя «Арт-Берлин» рассказывает об уникальных чертах берлинской художественной сцены.
Почему раздел музеев начинается не с Музейного острова, а с чего-то не такого очевидного?
Для меня как жителя не просто города Б, а именно мировой культурной столицы Музейный остров совсем не «очевидное». Не то чтобы мне как автору хотелось сильно соригинальничать, но дело в том, что Музейный остров был построен по требованию тогдашней берлинской элиты: дворянства и зажиточной буржуазии, которые обратились к императору с буквальной просьбой, мол, хотим увеселительные места, как в Вене или Париже. Мол, чем мы хуже? Поэтому, Музейный остров — это история про то, как «маленькая» столица захотела стать «большой». Тем более, будем честны, этот город не славится величайшими памятниками истории, построенными за миллион лет до рождества Христова.
Когда мы говорим «Берлин», мы, конечно, в первую очередь подразумеваем ХХ век. Поэтому я и начала с двух музеев — коллекции Берггрюна и коллекции Шарфа-Герстенберга. Они находятся в башнях одного здания, которые разделены проспектом, напротив дворца Шарлоттенбург. Это две частные коллекции, подаренные Берлину.
Берггрюн был известным журналистом в довоенные времена. Потом уехал на стипендию на год в Америку, что спасло ему жизнь, потому что он был евреем. У него осталась мама в Берлине, которая его уговаривала вернуться: «Да ты что? Ничего страшного. Кто вас там пугает так в Америке? Возвращайся! Ерунда какая!»
Он остался в Америке и сделал блестящую карьеру буквально за год. Стал главным куратором музея в Сан-Франциско и открывал выставку Диего Риверы и Фриды Кало. С Фридой у него случился роман, и вообще он стал известной личностью тогдашнего арт-истеблишмента. Он был личным галеристом Пабло Пикассо и многих других известных художников.
И конечно, был страстным коллекционером. Его первым приобретением стала работа Пауля Клее, которую он потом всю жизнь возил с собой как талисман. В итоге он собрал фантастическую коллекцию, практически весь ХХ век был у него в руках, он со всеми дружил.
Это все написано в путеводителе?
Да, это все написано в путеводителе. Это не просто неочевидный музей — это очень хороший музей. Именно потому с него нужно было начинать. И с противоположной стороны находится аналогичная частная коллекция, тоже ХХ век, которую собрал известный немецкий промышленник Отто Шарф-Герстенберг. У него, кстати, было очень много старых мастеров: Альбрехт Дюрер, Антонис Ван Дейк, Рембрандт и так далее. Она сильно пострадала, когда бомбили Берлин. Большая часть, кстати, до сих пор находится в розыске как lost art. И ее тоже потом подарили городу. Такие разные судьбы, диаметрально противоположные. Это судьбы Берлина: и все хорошее, и все плохое. Поэтому начинаем с них.
Берлин сейчас мекка художников. Говорят, что это город дешевый, там легче найти мастерскую, там жизнь интернациональная и очень много каких-то неформальных, может быть, вещей, мест, где варятся идеи. Есть ли что-нибудь об этом в путеводителе?
Конечно. Ведь мы говорим не просто о стенах, на которых висят картинки. Мы говорим о городе, людях, его духе на примерах знаковых мест.
Вот я иду по улице и вижу десять вывесок. Я не ориентируюсь в немецком искусстве, я не могу зайти во все места, но всегда хочется понимать, чего нельзя пропустить, что есть вот эти 30 галерей, и они самые важные.
Не обязательно. Из 350 галерей, существующих в Берлине, мне нужно было выбрать порядка 30. Это была, конечно, самая сложная работа. И естественно, топовые галереи я не выбирала: они просто есть, и не упомянуть их нельзя. Но некоторые топовые или галереи средней руки я пропустила, дав возможность поучаствовать молодым и перспективным галереям.
Например, есть такой молодой человек Мартин Квада.
Он сейчас делает галерею так, как их делали в 1970-х годах. Немного наивно, наступая на всем уже знакомые грабли. Снимает помещение и все делает своими руками. Чтобы отремонтировать его, он сам берет валик, красит. И его галерея дико популярна. Он, конечно, вырастет. Когда-нибудь он станет буржуазным, скучным и будет хорошо зарабатывать, но сейчас вот этот драйв идет.
Мы все-таки говорим о вещах, которые связаны с Берлином, отражают его дух, историю. Поэтому, конечно, я указывала галеристов, которые повлияли на формирование художественной субкультуры. Естественно, у нас есть Герд Любке (галерея Eigen+Art). Понятно, он сделал этот мир галерей в Берлине, это его заслуга. И без него нельзя, он — один из отцов-основателей. Или Конрад Фишер. Или тот же Фолькер Диль. Но галерея не несет функцию популяризации.
Что касается именно модных мест, куда прямо надо идти, то и это описано в путеводителе. Одна из особенностей Берлина — огромное количество художественных институций и open space.
Вот, например, всеобщая хорошая знакомая и всеми любимая Катрин Беккер. Она работает в таком месте — один из кураторов NBK (Neuer Berliner Kunstverein, Новое берлинское художественное объединение). Это художественный институт.
Как это перевести на реалии наши московские? Это что — выставочный зал или там учат?
Конечно, это не спецучилище и не «профка». Институция — это структура, которая финансируется чаще всего из полугосударственных, членских и частных средств. «Полу» — потому что получает не напрямую, а участвуя в конкурсах, представляя свои проекты. «Членских» — потому что verein — это в первую очередь некоммерческое творческое объединение художников, критиков, любителей и ценителей искусства. Ну и плюс различные частные фонды и пожертвования. Совсем грубо говоря, под институцией мы подразумеваем огромный и очень важный культурный пласт: гранты, стипендии, научная деятельность, финансирование некоммерческих проектов и так далее.
Если я, арт-турист, туда приду, что я там увижу?
Выставки, проекты — все то, что не влезет через дверь в обычную галерею.
Например, Künstlerhaus Bethanien. Супер! Тысячи квадратных метров выставочного пространства, где каждая выставка обязательна для посещения, и туда стекается весь город, от кройцбергских фриков до галеристов и коллекционеров мирового уровня. А помимо этого, то есть основная функция Bethanien — дом стипендиатов: сотни роскошных мастерских, в который на стипендиях работают и живут художники со всего света. Если ты художник, то все галереи до этого сотрудничества можно вычеркивать, потому что тебе в биографии хватает строчки «стипендиат в Künstlerhaus Bethanien». Это важная веха в карьере, на остальное люди просто смотреть не будут.
Говорят, что Берлин — город тусовщиков, что там никто ничего не покупает, но хорошо жить. Там весело, много коллег, а серьезных коллекционеров мало. Но это я слышала какое-то время назад. Справедливо ли это сейчас?
Это было справедливо, поэтому мы и говорим о Берлине как об очень молодом, растущем городе. Это главное, что отличает его от других.
Город растет, и сюда приезжают серьезные коллекционеры. Привозят готовые коллекции, покупают квартиры, делают там мини-музеи, как, например, Ингрида и Томас Йоханн, куда они приглашают того, кого хотят.
Что есть в Берлине уникального, что нельзя даже сравнить ни с какими другими городами, на художественной сцене?
Процесс. В Берлине важен не результат, как мне кажется, а именно процесс. И его скорость. Все меняется очень быстро. Плюс очень особенная художественная ментальность, когда все, что становится очень известным, перестает быть интересным. Берлин вообще не любит успешные истории.
И конечно, неформальные арт-пространства, art spaces. Это какое-то сумасшествие. Их огромное количество. Это то, что убьет галереи, если они не будут реформироваться.
Ну и не стоит забывать очень хорошие частные музеи, такие как Boros Bunker или me Collectors. Это абсолютно берлинский шик, это очень-очень правильно.
Грубо говоря, открыть частный музей, большой и интересный, в Берлине не так дорого, как, например, в других столицах, где каждый клочок земли уже золотой, — да, так я поняла?
Да.
Плюс еще благоприятная муниципальная и общественная среда, когда тебе говорят: да берите, ради бога, для искусства! Если придет человек и скажет: «Хочу открыть магазин, ресторан или музей», ему ответят: конечно, музей — город располагает к тому, мол, давайте мы поможем.
Вопрос про русскую диаспору. В Берлине есть вообще тусовка русская? Или там все так перемешано, что уже не важно, откуда ты?
Я не могу сказать, что в Берлине есть отдельная русская тусовка. Вообще я считаю, что это не очень правильно — объединяться по национальному признаку. Но, пожалуйста: Барбара Вайс выставляет нашего великого соотечественника Боба Михайлова. Известная старая галерея, и у нее один художник из бывшего СССР. И такая «квота» примерно везде: почти в любой обычной берлинской галерее можно встретить одно-два русских имени. А вот, например, Вадим Захаров сделал, по сути, свою галерею в собственной чудесной мастерской.
Очень многие русские художники начинали свою карьеру в Берлине, то есть опять же прошли через институции — DAAD (Deutscher Akademischer Austauschdienst, Германская служба академических обменов) или Künstlerhaus Bethanien.
Анатолий Осмоловский, Олег Кулик, Маша Серебрякова, Анатолий Журавлев — это люди, которым Берлин дал если не рост, то хороший пинок. Поэтому в нашем путеводителе я не умалчивала о хороших художниках. Я считаю, что здесь есть прекрасные русские художники, которые любимы на Западе, отлично вписаны, сделали карьеру, и это замечательно.
Подписаться на новости
Мелм | Вики-сайт Art-Hangout | Фэндом
в: Персонажи, октябрь
Melm — ОС, созданная Melon.
Мелм
МелмРод занятий
Отшельник
Дата рождения
25 июня по стандартам человеческого календаря
Пол
Пол
Содержимое
- 1 Описание/Характеристики
- 2 Знания
- 2.1 Последовательность перемещения
- 2.2 Последовательность восстановления (кинематографическая вселенная Мелма)
- 3 Художественная галерея
- 4 Галерея фанартов
Описание/Характеристики[]
У Мелма более пушистые волосы, почти напоминающие лепестки подсолнуха.
Несмотря на невзрачную внешность, Мелм — робкое существо, легко пугающееся громкими звуками. У Мелма тихое, но почти детское отношение, его часто можно увидеть играющим с игрушками и марионетками, созданными их рукой. Мелм любит крекеры. У Мелма мало боевых способностей.
Способность марионетки позволяет Мелму создавать реалистичных марионеток из своей руки, будь то увидев кого-то или получив описание человека.
У Мелм есть разница в речи: во многих словах они добавляют звук «м».
Вот пример предложения: «Спасибо тебе от зубрежки, Thamtguy!»
Знания[]
Мелм обитает в городе Полскиних на планете Ксамбих, планете, изолированной от межпространственного сплетения, где на большей части города проживает множество межпространственных банд и преступников. Архитектура города устрашающе похожа на человеческую. Мелм живет в большом доме на углу квартала в городе. Дом, хотя и выглядит обветренным снаружи, имеет довольно просторный и уютный интерьер, хорошо сохранившийся Мелмом, несмотря на то, что в нем никогда никого не было. Мелм может проецировать марионеток и создал вокруг них целую вселенную. Самая развитая из побочных историй Мелма касается цирка,
Последовательность путешествий[]
Мелм нашел Того парня за пределами своего дома и принял его. Этот парень постепенно подружился с Мелмом, и они помогают друг другу в повседневной жизни, а Мелм помогает восстановить психику Того парня, в то время как Тот парень помогает Мелму пережить несколько приступов паники.
Интересное событие, которое происходит в этот период времени, происходит, когда Тот Парень рассказывает Мелму об Асраре, и Мелм, используя способность превращать свою руку в марионетку, умудряется создать очень точное изображение как Того Парня, так и Асрара. Однажды, когда Тот парень стоит на палубе дома Мелма, Мелм становится свидетелем того, как Того парня похищает, как предполагается, банда. Мелм, опасаясь того, что с ними сделает эта банда, уходит и прячется в доме. Позже это перерастает в глубокое сожаление.
Последовательность восстановления (кинематографическая вселенная Мелма)[]
Многие из следующих частей расплывчаты, так как мне еще предстоит разработать персонажей, компании и еще много чего
Мелм, пишущий и создающий аспекты цирковой истории, замечен проходящим мимо человеком. Этот человек вежливо входит в поместье, и, несмотря на робкий характер Мелма, этот человек и Мелм разговаривают. Мелм получает предложение от парня снять кукольный спектакль Мелма.
Мелм соглашается из-за робости и вступает в образ жизни постоянных съемок историй, которым Мелм нравится. Мелм не разглашается, а фильмы представляются публике с пометкой, что они произведены съемочной компанией.
В конце концов, после выздоровления Тот парень смотрит один из этих фильмов и отправляется в этот долгий и запутанный поиск, чтобы снова встретиться с Мелмом. Это в конце концов происходит
Я обещаю, что я разработаю больше об этом позже
Художественная галерея[]
Мелм использует свои марионеточные способности, используя музу Тэтгая и описание Асрара.
Оригинальное изображение Melm.
Галерея фан-арта[]
Мелм, автор Мэдди Доктор!
Еще Мелм от Мэдди Доктор
Контент сообщества доступен по лицензии CC-BY-SA, если не указано иное.
Art+Feminism Wikipedia Edit-A-Thon — POWarts
Присоединяйтесь к нам для совместного обновления статей Википедии на темы, связанные с искусством и феминизмом, в течение всего дня.
БЕСПЛАТНО ПРИ ОТВЕТЕ.
БИЛЕТЫ НА ЭТО МЕРОПРИЯТИЕ БОЛЬШЕ НЕ ПРОДАНЫ.
Остановитесь у Дороти и Льюиса. B. Cullman Education and Research Building в Музее современного искусства в любое время с 11:00 до 17:00. Вместимость ограничена , поэтому участники будут размещены в порядке живой очереди.
Гендерные проблемы Викимедиа хорошо задокументированы. В опросе 2011 года Фонд Викимедиа обнаружил, что менее 10% его участников идентифицируют себя как женщины. В то время как причины гендерного разрыва обсуждаются, практический эффект этого неравенства, однако, не таков. Содержание искажено отсутствием женского участия. Это представляет собой тревожное отсутствие во все более важном хранилище общих знаний.
Давайте изменим это.
Присоединяйтесь к нам в Образовательном и исследовательском здании Дороти и Льюиса Б. Каллман в Музее современного искусства в любое время с 11:00 до 17:00, чтобы в течение всего дня совместно обновлять записи Википедии на темы, связанные с искусством и феминизмом.
Мы предоставим учебные пособия для начинающих википедистов, справочные материалы и прохладительные напитки. Принесите свой ноутбук, шнур питания и идеи для записей, которые необходимо обновить или создать. Для тех, кто не любит редактирование, мы призываем вас зайти, чтобы выразить свою поддержку. Женщины и союзники всех полов приветствуются.
Присмотр за детьми доступен! Требуется расширенный RSVP; пожалуйста, свяжитесь с нами по адресу [email protected] и сообщите нам имена и количество детей, нуждающихся в уходе, их возраст и время, когда вы планируете посещать занятия.
Не в Нью-Йорке? Мы призываем вас устранить гендерный разрыв в Википедии, организовав сателлитные трансляции в выходные дни, посвященные Международному женскому дню, 7–8 марта 2014 г. Подтвержденными организаторами сателлитных кампаний являются: Stedelijk Museum и Sandberg Instituut, Амстердам; Главная библиотека Университета Джорджии, Афины; Клуб Sonntags, Берлин; Университет Индианы в Блумингтоне; Библиотека Мортона Р.
Година в Массачусетском колледже искусств и дизайна, Бостон; Бруклинский музей; F/LAT, Брюссель; Den Frie Udstillingsbygning, Копенгаген; Дункан из Джорданстонского колледжа искусств и дизайна Университета Данди; Студия Меркьюри, Дарем; Центральный Вашингтонский университет, Элленсбург, Вашингтон; Университетская библиотека NSCAD, Галифакс; Музей изящных искусств, Хьюстон; Калифорнийский университет в Ирвине; Университет Кентукки, Лексингтон; Музей искусств округа Лос-Анджелес в сотрудничестве с Востоком Борнео и Женским центром творческой работы; Художественный музей Дауса, Лоуэр-Хатт, Новая Зеландия; Центр искусств Уокера, Миннеаполис; Канадская инициатива по истории женского искусства, Университет Конкордия и Восточный блок, Монреаль; Институт Колледжа Ньюкомба, Новый Орлеан; Фонд «Галери Лафайет», Париж; Artspace, Питерборо, Онтарио; Библиотека Альберта М. Гринфилда в Университете искусств, Филадельфия; 76<100, Питтсбург; Калифорнийский государственный политехнический университет, Помона; Школа дизайна Род-Айленда, Провиденс; Государственный университет Нью-Йорка при покупке; Калифорнийский университет в Сан-Диего; Библиотека и архивы Эдварда П.